sleepyЧитать цитату необязательно.
---------- Прожив какое-то время в Нью-Йорке 1890-х гг. и превратившись из провинциальной простушки в городскую светскую даму, Каролина Мибер - она же сестра Кэрри из романа Теодора Драйзера, - преодолела свое первое разочарование новым местом жительства и обнаружила, что этот бурно растущий Вавилон очень даже ей по душе. Ее поражало в Нью-Йорке все: "прозрачный воздух, шумные площади и перекрестки, какое-то особенное равнодушие к человеку".
Сестра Кэрри едва ли была первой новой горожанкой, испытавшей непривычность этого "особенного равнодушия" большого города. На расстоянии трети земного шара от Нью-Йорка Петр Максимович Сальников, отец Кати Сальниковой из книги Алексея Пазухина "Так было суждено", впитал в себя это равнодушие и обратил его в особый - недворянский - стиль жизни, присущий московскому купечеству. "Катя воспитывалась, как большинство девушек из старинных купеческих семейств. Отец ее был богат, но не лез в аристократию, а жил просто по примеру отцов и дедов: носил русское платье, не посещал ни театров, ни, тем более, клубов, вел знакомство только с людьми ему нужными..."
Подобное особенное равнодушие к своему окружению и своим соседям и есть то, что отличает крупную городскую конурбацию от просто большого города. В самых различных проявлениях оно обеспечивает сосуществование различий, столь характерных для крупных мегаполисов. Типичное в мегаполисах безразличие к различиям внушает ужас провинциальным традиционалистам, этническим националистам и людям, озабоченным повышением своего социального статуса, если они не похожи на упомянутого Сальникова. Ибо, вдобавок ко всему, что оно порождает определенное ощущение вседозволенности, оно также создает простор для свободных мыслей и поступков, а значит, и для терпимости.
[...]
Как это всегда бывало, [...] непредсказуемые столкновения различий и счастливые сочетания контрастов пугают немалую часть рода людского, предпочитающую спокойствие и предсказуемость. Города же, особенно крупнейшие города мира, такие, как Москва и Нью-Йорк, по-прежнему продолжают освобождать честолюбцев и проходимцев разного толка от их прошлого и давать им невиданные возможности для совершения и добра, и зла. ----------------------------------------
Из ""Особенное равнодушие" и терпимость мегаполиса: Москва и Нью-Йорк на рубеже двух прошедших веков".
